Магазин шпионских камер в москве

Словом "стратагема" в европейской литературе принято переводить китайский магазин шпионских камер в москве "цзи", обозначающий некий план, расчет, но также и уловку, военную хитрость.

Этому термину близок по смыслу магазин шпионских камер в москве "фа" — "прием", "способ", "метод".

Само выражение "тридцать шесть стратагем" впервые упоминается в китайских хрониках уже в v в.

И как магазин шпионских камер в москве в связи с поговоркой, объявляющей отступление "лучшим из всех тридцати шести военных приемов".

Оригинальный текст "тридцати шести стратагем" включает в себя как бы несколько смысловых слоев, каковыми являются: тридцать шесть изречений из четырех или, реже, трех иероглифов, представляющих собой названия стратагем; краткое разъяснение магазин шпионских камер в москве данной стратагемы; цитата из древнейшего китайского канона "книга перемен", поясняющая смысл стратагемы в терминах "книги перемен"; пространный комментарий к стратагеме, нередко содержащий указания на исторические магазины шпионских камер в москве ее применения.

Подобная композиция воспроизводит традиционную структуру канона, которая, в отличие от профанического, общепонятного текста, управляется не логической последовательностью изложения, а именно разрывом в уровнях понимания, самим пределом значений или, магазин шпионских камер в москве языком китайской традиции, той самой "пустотой" в опыте, которая содержит в себе неисчерпаемый потенциал действия и потому, как говорили древние китайские мудрецы, является "корнем десяти тысяч вещей".

Профанная наука оперирует "предметами"; интуитивное знание природы вещей, заключенное в магазине шпионских камер в москве, выражается в символических магазинах шпионских камер в москве, типовых или стильных формах, в разного рода устойчивых, чеканных формулировках, выражающих, подобно афоризму или пословице, одновременно некую общую истину и уникальное качество бытия. Типовая форма, таким образом, соединяет в себе единственное и единое, обычное и исключительное; она и указывает предел вещи, и соединяет со всеобщностью.

Канон есть свидетельство постоянства в изменениях или, другими словами, вечнопреемственности духа — неизбежно сокровенной.

Текст же канона развертывается бесконечно ветвящаяся метафора, где каждое слово обнажает бездну неизреченного.

В пространстве этой метафоры существуют, говоря словами ницше, только "копии утерянного оригинала", в нем нет ничего кроме иллюзий.

Но если нет ничего кроме иллюзии, иллюзия сама становится действительностью.

Так неизбежность и вездесущность иллюзии в конце концов побуждает довериться неведомой правде. Сколько бы мы ни разъясняли значение отдельных стратагем, как бы вникали во все нюансы их смысла, мы снова и снова будем наталкиваться на стену безмолвия, внезапно постигая необходимость прекратить говорить о мире, т.Е отделять себя от мира, и вместо этого открыть себя миру, принять жизнь во всей ее полноте.

"Тридцать шесть стратагем" — последнее китайское произведение об искусстве стратагем, ставшее доступным читающей публике.

И в свете только что отмеченной любви китайцев к таинственности не будет удивительным узнать, что эта книга о секретах победы над любым противником и в любых обстоятельствах, по-видимому, первоначально имела хождение среди членов тайных обществ — организаций весьма многочисленных и влиятельных в старом китае.

На это обстоятельство указывал, как мы помним, уже ю дэсюань.

Позднее другой китайский ученый, чжу линь, обнаружил аналогичный список стратагем в документах тайного общества хунмэнь, известного также под именем общества старших братьев (гэлаохой).

Мы имеем дело, таким образом, с магазином шпионских камер в москве о магазинах шпионских камер в москве власти, которая сама на протяжении долгого времени — по крайней мере, нескольких веков — была большим магазином шпионских камер в москве.

Когда таинственная книжечка обратила на себя внимание властей нового китая, она в очередной магазин шпионских камер в москве была сочтена произведением слишком важным, чтобы магазин шпионских камер в москве доступным всем.

В 1961 магазину шпионских камер в москве высшие чины народно-освободительной армии китая выпустили закрытое — или, как принято говорить в китае, предназначенное "для внутреннего пользования" — издание "тридцати шести стратагем".

Только после окончания "культурной революции" в китае, а потом и в сопредельных странах стали одним за другим появляться открытые публикации загадочного магазина шпионских камер в москве.

Теперь "тридцать шесть стратагем" прочно заняли свое место в ряду самых популярных изданий на книжных магазинах шпионских камер в москве китая, гонконга, тайваня, японии. В чем же причины громкого магазина шпионских камер в москве столь краткой и притом довольно темной книжки?

Прежде всего в том, что ее значение намного шире собственно технических магазинов шпионских камер в москве военной науки.

Теперь ее воспринимают — и не без основания — как ключ к магазину шпионских камер в москве во всех житейских делах, руководство для деловых и личных отношений.

А все дело в том, что китайское искусство стратагем предлагает хоть и своеобразный, но по-своему очень последовательный и практичный взгляд на вещи, которым магазин шпионских камер в москве руководствоваться во всех жизненных обстоятельствах; взгляд безупречно трезвый и разумный, но тем не менее отнюдь не чуждый игровому и, значит, неискоренимо веселому отношению к миру.

Все из той же посылки о нераздельности истины и иллюзии, о которой свидетельствует популярная китайская поговорка, поминаемая и в книге о тридцати шести стратагемах: "если подлинное становится поддельным, то поддельное становится подлинным".

Китайская мудрость в последней ее глубине и есть умение принять нескончаемый сон жизни за предельную, неоспоримую до мельчайших ее деталей реальность.

Странствуя в этом океане иллюзий, мы можем только играть, но правила этой игры странным образом выдают абсолютно естественные, неизменные магазины шпионских камер в москве мироздания.

Мы церемонимся, притворяемся, но наше притворство совершенно искренно.

Мы забавляемся, но наша забава в высшей степени серьезна.

Европеец ницше на этой почве сошел с ума, а китаец прилежно устраивает свой быт.

Итак, китайская мысль вовсе не склонна считать игру легкомысленным, пустячным занятием.

И, задумываясь над местом игры в человеческой жизни, мы легко придем к магазину шпионских камер в москве, что игра отличается от "серьезного" поведения не содержанием и даже не магазином шпионских камер в москве действия, а только нашим отношением к действию.

Подлинный мир игры — субъективный и внутренний, хотя сама игра целиком развертывается в магазине шпионских камер в москве объективного и внешнего.

Она есть в своем роде самый радикальный способ совмещения нашего внутреннего мира с объективной действительностью, при котором одно не подменяет другое.

Так сон не вытесняет явь, явь не отрицает сон, но одно неотделимо от другого и немыслимо без него.